5
Эта статья Олеся Алексеевича пятилетней давности ранее не публиковалась в сети. Она проливает свет на предпосылки нынешних драматических событий и на их исторические причины. Факты, факты и одни лишь голые факты, которые так блестяще выстраивал в стройные ряды Олесь Бузина.
Я не стал бы касаться этой болезненной темы, если бы не разлетевшееся на днях по медиа скандальное откровение бывшего министра внутренних дел Юрия Луценко.
«Простые люди, живущие на Западной Украине, сейчас интенсивно обсуждают необходимость разделения страны, — заявил он. — Я в выходные был на Западной Украине — в Тернополе, во Львове, был в Луцке, Ровно. Я видел обстановку среди людей. Я в основном был в книжных магазинах и разговаривал с продавцами. Такого напряжения и количества вопросов: «Не пора ли уже разделять страну?», я никогда раньше не слышал. Сегодня начинают говорить, что страна стенка на стенку дальше жить не может — или миримся, или разделяемся. Не дай Бог об этом говорить политикам, но это начали говорить простые люди».
Интересно, что бы сказал грозный министр Юра, озвучь нечто подобное пять лет назад кто-нибудь из политиков Восточной Украины — в те времена, когда «оранжевая влада» метала громы и молнии в адрес участников Северодонецкого съезда, а сам Луценко сторонников не то что отделения, но даже безобидного федерализма честил не иначе, как «федерастами»? Кто бы мог подумать, что длинный язык Юрия Витальевича заведет его так далеко от стольного Киева? И не просто в оппозицию, а почти в сепаратизм!
И все-таки дело не только в любви одного бывшего чиновника к пустопорожней болтовне в тернопольских книжных магазинах. Впервые с призраком галицкого сепаратизма мне пришлось столкнуться весной 2003 года во время очередной поездки во Львов. На одной из центральных улиц прямо на заборе крупными латинскими литерами белой краской было начертано: «Svobodu Galichini!». Я сразу же вспомнил ходившие тогда в некоторых западно-украинских газетах рацпредложения перевести украинский язык с отсталой православной кириллицы на передовую западную латиницу.
Было это на исходе кучмовского правления, закончившегося великой «помаранчевой» бузой. Вернувшись из Львова, я оказался в компании галицких «эмигрантов» в Киеве и поделился с ними своими наблюдениями о посещении их малой родины. Один из них — с кольцами и перстнями чуть ли не в носу, как у папуаса, — тогда рок-музыкант, а впоследствии прославленный телеведущий правильной евроориентации, который пять лет будет бросать свои «пять копеек» на одном из честнейших телеканалов, объяснил мне: «То не жарти! У нас на Галичині є великі розчарування і навіть настрої відділятися, якщо все так піде далі».
Стояла, повторяю, весна 2003-го. Тихим, но уверенным шагом продвигалась кучмовская украинизация (читай — «галицинизация»), вытеснялся русский язык из школ, фабриковались в открытую новые мазепинско-бандеровские «герои», которые через пару лет станут монументами. И пусть этот шаг еще не напоминал по опереточному выбросу ноги размашистый ющенковский, но делалось все явно на пользу моему собеседнику, а не, скажем, донецкому шахтеру, одесскому моржу или мне, опальному киевскому литератору, оплачивающему эта культурные «эксперименты» над собой. Подумалось тогда: чего же вам еще хочется? Неужели этой самой латиницы?
Люди на западе и востоке нашей страны действительно очень разные. Сколько третировали культуртрегеры из Западной Украины схидняков за то, что они неправильные — «несвідомі» украинцы! И как болезненно были восприняты в ответ Галичиной статьи Дмитрия Табачника, заявившего, что украинцы-малороссы и украинцы-галичане — это два разных народа.
Раздел этот давний. Просто в нашей официальной историографии он долгое время был табу. Основоположники украинского национализма, сформулировавшие свой проект единой неделимой Украины на рубеже XIX—XX веков, как раз тогда, когда ее будущая территория была разделена между двумя крупнейшими восточноевропейскими империями, исходили из теоретического постулата, что галичане и надднепрянцы — один народ, разделенный только по злой воле австрийского и русского императоров. И что их вековечная мечта — жить в одной общей стране «од Сяну до Дону», где ясные зори и тихие воды, Карпаты и широкий Днипро, степи с запорожцами и полонины с пляшущими гуцулами.
В эту прекрасную утопию совершенно не вписывалось то, что с середины XVII века Галичина и Украина не имели общей истории. Раздел между ними произошел во время восстания Богдана Хмельницкого. Понятия «украинцы» тогда еще не было. Все православное население Речи Посполитой называло себя русинами. Русины востока поддержали Богдана и выбрали ориентацию на Москву. Русины Галичины остались с польским королем. Вскоре к этому прибавился еще и религиозный раскол. В конце того же XVII столетия последний православный епископ Львова Иосиф Шумлянский перевел свою епархию в унию. В это же время Восточная Украина не только сохранила православие, но и дала подавляющую часть церковных иерархов для русской православной церкви (как пишет современный немецкий историк Андреас Каппелер, «коли Петро Великий почав «озахіднювати» Росію... 60% єпископів Росії прибули з України». Пока малороссы — предки нынешних схидняков — принимали активное участие в создании Российской империи, становясь фельдмаршалами, министрами и всемирно Известными писателями, русины Галичины незаметно превращались в неизвестный народ. Австрийское правительство, получившее этот край после раздела Польши, обнаружило, что этот самый многочисленный и одновременно наиболее отсталый этнографический элемент края, живущий под властью польских помещиков, представлен только «хлопами» и попами.
«Тирольцы востока»
Под воздействием культурного возрождения в Малороссии — появления таких писателей, как Котляревский, Квитка-Основьяненко и Шевченко — произведения которых просачивались через русскую границу в Галичину, там тоже начался поиск «корней» и ответов на вопросы: кто мы и чьи мы? Это породило жаркие идеологические споры. Ныне предпочитают не вспоминать, что даже в начале XX века среди греко-католического населения Галичины существовало три этнических самоидентификации. Одни галичане считали себя общим народом с малороссами Российской империи. Другие (так называемые «москвофилы») утверждали, что они русские — такие же, как в Москве или Костроме, только «испорченные» многовековым польско-австрийским владычеством. А третьи — те, чью точку зрения ныне озвучил Луценко, пришли к выводу, что они и не великороссы, и не малороссы, а просто галичане — отдельный народ с особой исторической судьбой. В целом же, несмотря на эти различия, галичане оставались глубоко лояльными к Австрийскому двору, надеясь только на заступничество «доброго цісаря» в своем извечном региональном конфликте с поляками, господствовавшими в королевстве Галиция и Лодомерия. Они даже заслужили от Вены прозвище «тирольцев Востока» — не за арийское происхождение, а за демонстративную экзальтированную преданность австрийскому императору, отличавшую уроженцев немецкоязычного Тироля — самой германской области многонациональной Австро-Венгрии. Кстати, до самого 1918 года не существовало даже понятия Западная Украина — эту территорию называли или на немецкий манер Галицией, или Червонной Русью.
Олесь Бузина
5 июня 2010 года.
